Бегство Джейн - Страница 20

— Почему бы вам не позволить ему самому сказать это вам? — Доктор Мелофф направился к двери.

— Пожалуйста! — Мольба в ее голосе остановила его. — Я не совсем готова.

Доктор Мелофф вернулся и опустился рядом с ней на колени. Сказал, заглядывая снизу ей в глаза:

— Вам нечего бояться, Джейн. Он ваш муж. Он очень вас любит.

— Но что будет, если я не узнаю его? Что, если я буду смотреть на него так же, как я смотрю на вас, и не буду видеть никого, кроме незнакомца? Неужели вы не понимаете, что для меня эта мысль очень страшна?

— Неужели это страшнее, чем вид незнакомки в зеркале? — Логика вопроса была безупречна. Но ответа не последовало. — Теперь вы готовы, Джейн? Я думаю, что было бы немилосердно заставлять его ждать дольше.

— Вы останетесь со мной? Не оставляйте меня одну! — Просьба прозвучала, как приказ.

— Я останусь до тех пор, пока вы сами не попросите меня выйти. — Он поднялся.

— Доктор Мелофф. — Она еще раз остановила его, когда он уже брался за ручку двери. — Доктор Мелофф, я очень вам благодарна и хочу сказать вам об этом.

— Я очень рад. — Он помолчал, как будто подбирая следующие слова. — Если я понадоблюсь вам, то я всегда буду рядом.

С этими словами он открыл дверь и вышел в холл. Она затаила дыхание, прислушалась к приближающимся голосам, встала, затем села, снова вскочила, отбежала к дальней стене и остановилась у окна. Полицейские с любопытством наблюдали за ней с другой стороны комнаты.

— Все будет в порядке, — обратился к ней Эмерсон. — Он производит впечатление прекрасного человека.

— Но что, если я не узнаю его? — спросила она, приходя в ужас. — Что, если я его не узнаю?

Она его действительно не узнала.

Человек, который вошел в комнату впереди доктора Мелоффа, мог оказаться кем угодно, в том числе и ее мужем. На вид ему было около сорока лет, он был высок, приблизительно шести футов роста, строен, с длинными, хорошо ухоженными волосами и в детстве, несомненно, был блондином. Его лицо, хотя и искаженное страданием, было очень красивым. Очарование довершали светло-зеленые глаза и полные чувственные губы. Единственное, что нарушало безупречную гармонию черт его лица — нос, который был слегка искривлен. Это делало его более человечным и очень симпатичным. Он не был похож на куклу и не был совершенен, как Барби.

Он инстинктивно бросился к ней. Так же инстинктивно она отпрянула. Оба резко остановились.

— Прошу прощения, — сказал он голосом, в котором одновременно прозвучали нежность и сила. — Я так обрадовался, когда увидел тебя. — Он сделал паузу, переведя взгляд с ее испуганного лица на пол, пытаясь скрыть слезы. — Так ты меня совсем не узнаешь?

Теперь настал ее черед извиняться.

— Я бы очень хотела узнать. — Ответ прозвучал грустно.

— Мы оставим вас наедине. — Эмерсон направился к двери вместе с другими полицейскими.

— Спасибо вам за все, — сказала она им, взглядом приказав доктору Мелоффу остаться.

— Если вы не возражаете, — ответил ей доктор Мелофф, — я останусь с вами еще на несколько минут.

— Я думаю, что Джейн это нужно, — немедленно отреагировал доктор Уиттекер. Он попытался улыбнуться, и это ему почти удалось. — Естественно, я тоже этого хочу. — Он сглотнул воздух. — Кажется, я очень нервничаю.

— А почему вы нервничаете? — спросила она. Мысль о том, что он может переживать так же, как она, даже не приходила ей в голову.

— У меня такое чувство, что я пришел на свидание с незнакомкой, — проговорил он бесхитростно, — и хочу произвести хорошее впечатление. — Он подавил усмешку. — Я думал, что готов ко всему, — продолжал он, — но должен признаться, что не знаю, как мне поступить в этой ситуации. — Доктор Уиттекер поднял взгляд от пола и снова посмотрел в тревожные глаза жены. — Я не знаю, что мне делать.

— Со мной раньше такого не случалось? — сказала она, больше утверждая, нежели спрашивая.

— Мой Бог, конечно, нет!

— Почему же вы уверены, что это происходит со мной сейчас?

Он покачал головой, не в силах выразить словами свое замешательство.

Доктор был одет с обдуманной небрежностью. На нем были серые брюки и открытая голубая рубашка. Она заметила, что плечи его несколько сутулились: вероятно, это результат многочасовых стояний у операционного стола. Его большие руки неловко свисали вдоль туловища, длинные пальцы хватали воздух, словно стремились поймать что-то, что ускользало из их жизни. У него были руки хирурга, поняла она, с ухоженными, коротко остриженными ногтями, и она представила себе, как аккуратно оперирует он маленьких или просто крошечных детей. Нежные руки и сильные пальцы, подумала она, заметив, что на его пальце надето обручальное кольцо.

— Почему я не ношу кольцо? — спросила она, удивив вопросом всех, а прежде всего саму себя. — Я имею в виду, что на вашем пальце надето обручальное кольцо, а на моем — нет. Это несколько необычно… — Ее голос затих, растворившись в тишине комнаты.

Для ответа ему потребовалось около минуты.

— Ты некоторое время не носила кольцо, — медленно говорил он, пока она пристально смотрела на него в ожидании объяснений. — У тебя была аллергическая реакция на золото. Кожа под кольцом начала шелушиться и покраснела. В один прекрасный день ты сняла кольцо и больше его не надевала. Мы собирались купить бриллиантовое кольцо и еще смеялись по поводу того, что аллергии на бриллианты не бывает ни у кого, но так и не собрались. Если говорить честно, то вся эта история совершенно вылетела у меня из головы. — Он покачал головой, словно недоумевая, как он мог забыть такую важную вещь.